по тексту Тендрякова В.Ф.

(1)Двадцать с лишним лет назад они пришли в школу — трое педагогов со студенческой скамьи, два парня с колодками орденов и медалей на лацканах поношенных пиджаков и девица с копной волос и изумлённо распахнутыми глазами. (2)Школа встретила их по-разному. 

(3)Иннокентия Сергеевича — уважительно. (4)Раненный под Белгородом, он не кичился фронтовым прошлым, не требовал привилегий, держался скромно, преподавал толково. (5)Об Иннокентии Сергеевиче сразу же установилось прочное мнение — светлая личность, надёжный работник, образец для подражания. 

(6)Павел Павлович Решников, тоже фронтовик, трижды раненный, награждённый орденами, с ходу вошёл в конфликт со школой. (7)Молодой учитель считал, что школьные программы по физике устарели — нельзя преподавать лишь законы Ньютона, когда современная наука живёт открытиями Эйнштейна, — начал преподавать по-своему. 

(8)Ольгу Олеговну школа сначала встретила равнодушно — рядовой преподаватель истории, ничем, собственно, не выделяющийся. (9)Она выделилась не преподаванием, не педагогическим мастерством, а неукротимым правдолюбием. (10)Ольга Олеговна могла во всеуслышанье произнести то, о чём все осмеливались лишь шептаться по углам, заклеймить подхалимов, обличить зарвавшихся, не считаясь ни с их властью, ни с их авторитетом… 

(11)Ольга Олеговна и директор школы Иван Игнатьевич шли по спящему городу. (12)Иван Игнатьевич говорил:
— (13)Я всё время думаю о сыне. (14)Да, да, об Алёшке… (15)Вы же знаете, он не попал в институт и пошёл в армию… (16)Собирался стать химиком, никогда не мечтал о воинской службе, но спокойно, даже, скажу, с облегчением встретил решение, сложившееся само собою, помимо него. (17)Армия-то его устраивает только потому, что там не надо заботиться о себе: по команде подымают, по команде кормят, учат, укладывают спать. (18)Каждый твой шаг размечен, записан, в уставы внесён — надёжно. (19)Что это, Ольга Олеговна, — отсутствие воли, характера? (20)Вот что я замечал, Ольга Олеговна, он слишком часто употреблял слова «ребята сказали, все говорят… все так делают». (21)Все носят длинные волосы на загривке — и мне надо; все употребляют словечко «пахан» вместо «отец» — и я это делаю; все берут призы по спортивным соревнованиям — и мне не след отставать, покажу, что не хуже других, волю проявлю, настойчивость. (22)Как все… (23)Лёгкость и простота — вещи неравнозначные. (24)Проще существовать по руководящей команде, но право же, необязательно легче. 

(25)Ольга Олеговна остановилась. 

— (26)Как все — проще жить? — переспросила она. (27)Остановился и Иван Игнатьевич; над ними сиял фонарь — пуста улица, темны громоздящиеся одно над другим по отвесной стене окна, спал город. 

— (28)Да ведь мы все понемногу этим грешим, — виновато проговорил Иван Игнатьевич. 

— (29)Кто из нас не подлаживается: как все, так и я. 

— (30)А вам не пришло в голову, что люди из породы «как все, так и я» непременно примут враждебно новых Коперников и Галилеев потому только, что те видят и думают не так, как все? (31)К Коперникам — враждебно; к заурядностям — доверчиво. (32)Смазанные и сглаженные личности — помилуйте! — не нелепость ли? (33)Вроде сухой воды, зыбкой тверди, лучезарного мрака. (34)Личность всегда исключительна, нечто противоположное «как все»… 

— (35)М-да… — произнёс Иван Игнатьевич, с сомнением ли, с осуждением или озадаченно — не понять. 

(36)Они двинулись дальше. (37)Их шаги громко раздавались по пустынной улице — дробные Ольги Олеговны, тяжёлые, шаркающие Ивана Игнатьевича. (38)Воздух был свеж, потянуло привычным холодом, который приходит с наступлением вечера, но от стен домов невнятно веяло теплом — отдыхающие камни нехотя отдавали дневное солнце. 

(По В.Ф. Тендрякову*)
* Владимир Фёдорович Тендряков (1923–1984) — русский советский писатель, педагог