ОГЭ 2020: Вариант 8

(1)Когда в школе пишут сочинение о войне, учителя знают: у кого-то в тетрадке обязательно появятся сыновья Пешеходова — Семён и Василий. (2)Сыновья или кинутся под танк, или окажутся в горящем Сталинграде, или спасут полковое знамя. (3)И, прочитав, к примеру, о том, что Семён и Василий первыми таранили фашистский «мессер», учителя не возмущаются. (4)Они знают, в чём дело.

(5)В воскресные дни в людных местах городка появляется старик с выцветшими глазами. (6)На старике надета солдатская гимнастёрка, видимо, приобретённая по случаю у демобилизованного, потому что своя, фронтовая, давным-давно растворилась в дожде, в поту, в лучах солнца, в мыльной пене.

(7)Пешеходов не задерживается среди взрослых: его лучшие приятели и слушатели — ребятня. (8)Эти засыпают вопросами, на которые он отвечает с великой охотой. (9)Больше того, он ждёт этих вопросов и, отвечая на них, испытывает удивительное чувство, знакомое лишь засыхающему дереву, когда на его узловатой мёртвой ветке появятся почки или неожиданно зазеленеет листок.

— (10)Дедушка Пешеходов, верно, что ты на войне до Берлина пешком дошёл? — спрашивает старика кто-то из маленьких собеседников.

(11)И старик отвечает:

— (12)Прошёл до Берлина... пешком. (13)И фамилия моя потому Пешеходов.

(14)Постепенно кружок слушателей увеличивается. (15)Приходят новички и те, кто уже много раз слушал дедушку Пешеходова.

— (16)Дедушка Пешеходов, — уже в который раз расспрашивают ребята, — а кто в первый день войны встретил немцев под Бугом?

— (17)Мои сыновья, Семён и Василий, — как бы впервые отвечает старик.

— (18)А кто в Сталинграде стоял до последнего вздоха?

— (19)Мои сыновья, Семён и Василий.

— (20)А кто грудью упал на вражескую амбразуру?

— (21)Мои сыновья...

(22)И тут, как бы желая задать старику задачу, кто-нибудь обязательно спрашивает:

— (23)Как же они до Берлина дошли, если грудью на амбразуру, а там пулемёт?

(24)Нет, не собьёшь старика!

— (25)Они поднялись с амбразуры и зашагали дальше, — невозмутимо отвечает он, и в его глазах проступает такая непоколебимая уверенность, что, конечно, никто из слушателей уже не решается усомниться в словах старого солдата.

(26)А к тому времени уже готовы новые вопросы, и старик отвечает на них спокойно и достойно.

— (27)А на Курской дуге кто задержал «тигров» и «Фердинандов»?

— (28)Мои сыновья...

— (29)А кто в Берлине Красное знамя над рейхстагом поднял?

— (30)Мои сыновья...

— (31)Везде поспевали?

— (32)Везде. (33)Шли, шли без отдыха, а вернуться с войны домой сил не хватило.

— (34)Так и не вернулись?

— (35)Так и не вернулись. (36)Спят в могиле.

(37)При слове «могила» у ребят как бы перехватывает дыхание, и тогда кто-то из них решается спросить:

— (38)Где их могила?

(39)Старик распрямляется и сдержанно говорит:

— (40)Мои сыновья спят во всех солдатских могилах. (41)По всей родной земле.

(42)И от того, что сыновья дедушки Пешеходова спят во всех братских могилах, детские горячие умы снова превращают их в былинных героев, готовых проснуться, когда пробьёт назначенный час...

(По А.И. Приставкину*)
* Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931-2008) —
советский и российский писатель, обществен­ный деятель.

(1)Когда в школе пишут сочинение о войне, учителя знают: у кого-то в тетрадке обязательно появятся сыновья Пешеходова — Семён и Василий. (2)Сыновья или кинутся под танк, или окажутся в горящем Сталинграде, или спасут полковое знамя. (3)И, прочитав, к примеру, о том, что Семён и Василий первыми таранили фашистский «мессер», учителя не возмущаются. (4)Они знают, в чём дело.

(5)В воскресные дни в людных местах городка появляется старик с выцветшими глазами. (6)На старике надета солдатская гимнастёрка, видимо, приобретённая по случаю у демобилизованного, потому что своя, фронтовая, давным-давно растворилась в дожде, в поту, в лучах солнца, в мыльной пене.

(7)Пешеходов не задерживается среди взрослых: его лучшие приятели и слушатели — ребятня. (8)Эти засыпают вопросами, на которые он отвечает с великой охотой. (9)Больше того, он ждёт этих вопросов и, отвечая на них, испытывает удивительное чувство, знакомое лишь засыхающему дереву, когда на его узловатой мёртвой ветке появятся почки или неожиданно зазеленеет листок.

— (10)Дедушка Пешеходов, верно, что ты на войне до Берлина пешком дошёл? — спрашивает старика кто-то из маленьких собеседников.

(11)И старик отвечает:

— (12)Прошёл до Берлина... пешком. (13)И фамилия моя потому Пешеходов.

(14)Постепенно кружок слушателей увеличивается. (15)Приходят новички и те, кто уже много раз слушал дедушку Пешеходова.

— (16)Дедушка Пешеходов, — уже в который раз расспрашивают ребята, — а кто в первый день войны встретил немцев под Бугом?

— (17)Мои сыновья, Семён и Василий, — как бы впервые отвечает старик.

— (18)А кто в Сталинграде стоял до последнего вздоха?

— (19)Мои сыновья, Семён и Василий.

— (20)А кто грудью упал на вражескую амбразуру?

— (21)Мои сыновья...

(22)И тут, как бы желая задать старику задачу, кто-нибудь обязательно спрашивает:

— (23)Как же они до Берлина дошли, если грудью на амбразуру, а там пулемёт?

(24)Нет, не собьёшь старика!

— (25)Они поднялись с амбразуры и зашагали дальше, — невозмутимо отвечает он, и в его глазах проступает такая непоколебимая уверенность, что, конечно, никто из слушателей уже не решается усомниться в словах старого солдата.

(26)А к тому времени уже готовы новые вопросы, и старик отвечает на них спокойно и достойно.

— (27)А на Курской дуге кто задержал «тигров» и «Фердинандов»?

— (28)Мои сыновья...

— (29)А кто в Берлине Красное знамя над рейхстагом поднял?

— (30)Мои сыновья...

— (31)Везде поспевали?

— (32)Везде. (33)Шли, шли без отдыха, а вернуться с войны домой сил не хватило.

— (34)Так и не вернулись?

— (35)Так и не вернулись. (36)Спят в могиле.

(37)При слове «могила» у ребят как бы перехватывает дыхание, и тогда кто-то из них решается спросить:

— (38)Где их могила?

(39)Старик распрямляется и сдержанно говорит:

— (40)Мои сыновья спят во всех солдатских могилах. (41)По всей родной земле.

(42)И от того, что сыновья дедушки Пешеходова спят во всех братских могилах, детские горячие умы снова превращают их в былинных героев, готовых проснуться, когда пробьёт назначенный час...

(По А.И. Приставкину*)
* Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931-2008) —
советский и российский писатель, обществен­ный деятель.

(1)Когда в школе пишут сочинение о войне, учителя знают: у кого-то в тетрадке обязательно появятся сыновья Пешеходова — Семён и Василий. (2)Сыновья или кинутся под танк, или окажутся в горящем Сталинграде, или спасут полковое знамя. (3)И, прочитав, к примеру, о том, что Семён и Василий первыми таранили фашистский «мессер», учителя не возмущаются. (4)Они знают, в чём дело.

(5)В воскресные дни в людных местах городка появляется старик с выцветшими глазами. (6)На старике надета солдатская гимнастёрка, видимо, приобретённая по случаю у демобилизованного, потому что своя, фронтовая, давным-давно растворилась в дожде, в поту, в лучах солнца, в мыльной пене.

(7)Пешеходов не задерживается среди взрослых: его лучшие приятели и слушатели — ребятня. (8)Эти засыпают вопросами, на которые он отвечает с великой охотой. (9)Больше того, он ждёт этих вопросов и, отвечая на них, испытывает удивительное чувство, знакомое лишь засыхающему дереву, когда на его узловатой мёртвой ветке появятся почки или неожиданно зазеленеет листок.

— (10)Дедушка Пешеходов, верно, что ты на войне до Берлина пешком дошёл? — спрашивает старика кто-то из маленьких собеседников.

(11)И старик отвечает:

— (12)Прошёл до Берлина... пешком. (13)И фамилия моя потому Пешеходов.

(14)Постепенно кружок слушателей увеличивается. (15)Приходят новички и те, кто уже много раз слушал дедушку Пешеходова.

— (16)Дедушка Пешеходов, — уже в который раз расспрашивают ребята, — а кто в первый день войны встретил немцев под Бугом?

— (17)Мои сыновья, Семён и Василий, — как бы впервые отвечает старик.

— (18)А кто в Сталинграде стоял до последнего вздоха?

— (19)Мои сыновья, Семён и Василий.

— (20)А кто грудью упал на вражескую амбразуру?

— (21)Мои сыновья...

(22)И тут, как бы желая задать старику задачу, кто-нибудь обязательно спрашивает:

— (23)Как же они до Берлина дошли, если грудью на амбразуру, а там пулемёт?

(24)Нет, не собьёшь старика!

— (25)Они поднялись с амбразуры и зашагали дальше, — невозмутимо отвечает он, и в его глазах проступает такая непоколебимая уверенность, что, конечно, никто из слушателей уже не решается усомниться в словах старого солдата.

(26)А к тому времени уже готовы новые вопросы, и старик отвечает на них спокойно и достойно.

— (27)А на Курской дуге кто задержал «тигров» и «Фердинандов»?

— (28)Мои сыновья...

— (29)А кто в Берлине Красное знамя над рейхстагом поднял?

— (30)Мои сыновья...

— (31)Везде поспевали?

— (32)Везде. (33)Шли, шли без отдыха, а вернуться с войны домой сил не хватило.

— (34)Так и не вернулись?

— (35)Так и не вернулись. (36)Спят в могиле.

(37)При слове «могила» у ребят как бы перехватывает дыхание, и тогда кто-то из них решается спросить:

— (38)Где их могила?

(39)Старик распрямляется и сдержанно говорит:

— (40)Мои сыновья спят во всех солдатских могилах. (41)По всей родной земле.

(42)И от того, что сыновья дедушки Пешеходова спят во всех братских могилах, детские горячие умы снова превращают их в былинных героев, готовых проснуться, когда пробьёт назначенный час...

(По А.И. Приставкину*)
* Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931-2008) —
советский и российский писатель, обществен­ный деятель.