ОГЭ 2020: Вариант 15

ДОМ НА ПЕРЕДОВОЙ

(1)Я сижу в углу подвала на деревянном топчане и смотрю, как светлеет слуховое окно. (2)Из темноты проступают обугленные ветки дерева, исщерблённая пулями стена соседнего дома. (3)Подвал наш давно проснулся. (4)Время на войне идёт совсем иначе, чем в другой — обычной — жизни. (5)Наступает утро, и мы не знаем, доживём ли до вечера. (6)Стены трясутся от близких взрывов. (7)Сколько нам осталось жить? (8)Ещё несколько дней? (9)Или несколько часов? (10)Или только эти мгновения, когда мы ждём рассвета?

(11)Подвал приютил три семьи. (12)Свела вместе общая судьба: под бомбёжками не смогли переправиться через Волгу. (13)Бетонные своды укрыли трёх женщин и восемь детей.

(14)Сегодня мне идти в овраг за хлебом или супом. (15)Мама и сестрёнка совсем ослабли от голода. (16)Мне нужно проползти метров двести. (17)Место открытое. (18)Снег укрыл пепелище. (19)Огонь поглотил деревянные дома с резными наличниками, вишнёвые и яблоневые сады, столы в палисадниках.

(20)После привычной темноты подвала глазам больно от яркого света. (21)Передо мной мёртвое пространство. (22)Нет ни огонька, ни живого звука. (23)3емля окоченела, оглохла, ослепла. (24)Перестала быть землёй. (25)Я смотрю и ничего не вижу. (26)Потому что всё моё нутро напряжено, сковано тревогой. (27)3емля передо мной совсем другая, чем прежде. (28)Примериваюсь, как доползти до каменной стены, чтобы затаиться, переждать, передохнуть. (29)Всё живое наблюдает, прицеливается, готовится. (30)С чем сравнить фронтовую полосу? (31)Её не с чем сравнить.

(32)Ползу по глубокому снегу в сторону Волги. (33)В этом снеге теперь всё моё спасение. (34)Если заметят гитлеровцы движущуюся точку, ухнет взрыв, полоснёт пуля. (35)Сколько ещё метров ползти? (36)Неужто убьют? (37)Как же это так — вдруг меня больше не будет? (38)Этого не может быть! (39)Неужто я не увижу маму и сестрёнку, не узнаю, жив ли отец? (40)Не буду больше ходить в школу, играть в снежки, бегать по траве, читать книги, писать стихи, кататься на лодке, танцевать? (41)Сколько на свете замечательных дел! (42)Нет, меня не убьют. (43)Этого просто не может быть. (44)Я так хочу жить!

(45)Вот, наконец, я подбираюсь к вагонетке и быстро, будто плаваю по-собачьи, сползаю в овраг. (46)Можно присесть и передохнуть. (47)Скаты оврага защищают от пуль.

(48)Снизу привычно тянет дымом. (49)Скаты оврага облепили блиндажи.

(50)Протоптанной тропинкой пробираюсь туда, где по свинцовой воде несутся глыбы льда. (51)Топчусь около солдатской кухни. (52)Пахнет необыкновенно вкусно. (53)Наверное, гороховым супом из концентратов. (54)Не могу решиться толкнуть дверь землянки. (55)Мы знаем, что солдатские пайки с каждым днём становятся меньше.

(56)«Откуда ты, девочка?» — передо мной стоит военный в белом овчинном полушубке и шапке-ушанке. (57)Я привыкла к такому вопросу. (58)Что тут рассказывать? (59)История наша обычная — не смогли переправиться через Волгу. (60)Где находится наш подвал? (61)На пятачке за оврагом. (62)Капитан берёт у меня пустое ведёрко. (63)Мы взбираемся по крутому отвесному склону. (64)Ползу вверх на четвереньках, цепляясь за бугорки земли и пучки сухой травы. (65)Так добираемся до небольшой площадки.

(66)В землянке тепло. (67)Оказывается, я даже забыла, что такое тепло. (68)Мне стало вдруг весело. (69)Я видела, как офицер снял с гвоздя вещевой мешок и выложил концентраты. (70)Каша пшённая, суп гороховый. (71)«Это тебе, забирай»,— сказал он. (72)Какое богатство на столе! (73)Офицер сложил брикеты в ведёрко. (74)Я смотрю на капитана и вдруг понимаю: он знает, как мне было холодно и страшно, когда я ползла в овраг. (75)Впервые мне хочется заплакать. (76)В нашем подвале каким-то немым уговором запрещено плакать.

(77)Я сижу, разомлев в тепле, и ещё не знаю, как важно будет для меня навсегда всё то, что происходит сейчас в этой землянке, из которой видна свинцовая волжская вода. (78) Память об этих днях навсегда останется для меня нравственной опорой. (79)В радости и в беде буду помнить и этот скудный сталинградский паёк, который капитан разделил с голодными детьми, и книги с обгорелыми страницами, подаренные им, и трофейный парашют, из которого потом мне сшили платье. (80)И огонёк коптилки, мигавший при взрывах.

(По Л. Овчинниковой*)
*Людмила Павловна Овчинникова — журналист, писатель.
Пять с половиной месяцев вместе с мамой и трёхлетней сестрёнкой она провела
в осаждённом фашистами Сталинграде, прячась в подвале разрушенного дома.
Большую часть творчества посвятила военной теме.
Рассказ взят из книги «Дети военной поры»

ДОМ НА ПЕРЕДОВОЙ

(1)Я сижу в углу подвала на деревянном топчане и смотрю, как светлеет слуховое окно. (2)Из темноты проступают обугленные ветки дерева, исщерблённая пулями стена соседнего дома. (3)Подвал наш давно проснулся. (4)Время на войне идёт совсем иначе, чем в другой — обычной — жизни. (5)Наступает утро, и мы не знаем, доживём ли до вечера. (6)Стены трясутся от близких взрывов. (7)Сколько нам осталось жить? (8)Ещё несколько дней? (9)Или несколько часов? (10)Или только эти мгновения, когда мы ждём рассвета?

(11)Подвал приютил три семьи. (12)Свела вместе общая судьба: под бомбёжками не смогли переправиться через Волгу. (13)Бетонные своды укрыли трёх женщин и восемь детей.

(14)Сегодня мне идти в овраг за хлебом или супом. (15)Мама и сестрёнка совсем ослабли от голода. (16)Мне нужно проползти метров двести. (17)Место открытое. (18)Снег укрыл пепелище. (19)Огонь поглотил деревянные дома с резными наличниками, вишнёвые и яблоневые сады, столы в палисадниках.

(20)После привычной темноты подвала глазам больно от яркого света. (21)Передо мной мёртвое пространство. (22)Нет ни огонька, ни живого звука. (23)3емля окоченела, оглохла, ослепла. (24)Перестала быть землёй. (25)Я смотрю и ничего не вижу. (26)Потому что всё моё нутро напряжено, сковано тревогой. (27)3емля передо мной совсем другая, чем прежде. (28)Примериваюсь, как доползти до каменной стены, чтобы затаиться, переждать, передохнуть. (29)Всё живое наблюдает, прицеливается, готовится. (30)С чем сравнить фронтовую полосу? (31)Её не с чем сравнить.

(32)Ползу по глубокому снегу в сторону Волги. (33)В этом снеге теперь всё моё спасение. (34)Если заметят гитлеровцы движущуюся точку, ухнет взрыв, полоснёт пуля. (35)Сколько ещё метров ползти? (36)Неужто убьют? (37)Как же это так — вдруг меня больше не будет? (38)Этого не может быть! (39)Неужто я не увижу маму и сестрёнку, не узнаю, жив ли отец? (40)Не буду больше ходить в школу, играть в снежки, бегать по траве, читать книги, писать стихи, кататься на лодке, танцевать? (41)Сколько на свете замечательных дел! (42)Нет, меня не убьют. (43)Этого просто не может быть. (44)Я так хочу жить!

(45)Вот, наконец, я подбираюсь к вагонетке и быстро, будто плаваю по-собачьи, сползаю в овраг. (46)Можно присесть и передохнуть. (47)Скаты оврага защищают от пуль.

(48)Снизу привычно тянет дымом. (49)Скаты оврага облепили блиндажи.

(50)Протоптанной тропинкой пробираюсь туда, где по свинцовой воде несутся глыбы льда. (51)Топчусь около солдатской кухни. (52)Пахнет необыкновенно вкусно. (53)Наверное, гороховым супом из концентратов. (54)Не могу решиться толкнуть дверь землянки. (55)Мы знаем, что солдатские пайки с каждым днём становятся меньше.

(56)«Откуда ты, девочка?» — передо мной стоит военный в белом овчинном полушубке и шапке-ушанке. (57)Я привыкла к такому вопросу. (58)Что тут рассказывать? (59)История наша обычная — не смогли переправиться через Волгу. (60)Где находится наш подвал? (61)На пятачке за оврагом. (62)Капитан берёт у меня пустое ведёрко. (63)Мы взбираемся по крутому отвесному склону. (64)Ползу вверх на четвереньках, цепляясь за бугорки земли и пучки сухой травы. (65)Так добираемся до небольшой площадки.

(66)В землянке тепло. (67)Оказывается, я даже забыла, что такое тепло. (68)Мне стало вдруг весело. (69)Я видела, как офицер снял с гвоздя вещевой мешок и выложил концентраты. (70)Каша пшённая, суп гороховый. (71)«Это тебе, забирай»,— сказал он. (72)Какое богатство на столе! (73)Офицер сложил брикеты в ведёрко. (74)Я смотрю на капитана и вдруг понимаю: он знает, как мне было холодно и страшно, когда я ползла в овраг. (75)Впервые мне хочется заплакать. (76)В нашем подвале каким-то немым уговором запрещено плакать.

(77)Я сижу, разомлев в тепле, и ещё не знаю, как важно будет для меня навсегда всё то, что происходит сейчас в этой землянке, из которой видна свинцовая волжская вода. (78) Память об этих днях навсегда останется для меня нравственной опорой. (79)В радости и в беде буду помнить и этот скудный сталинградский паёк, который капитан разделил с голодными детьми, и книги с обгорелыми страницами, подаренные им, и трофейный парашют, из которого потом мне сшили платье. (80)И огонёк коптилки, мигавший при взрывах.

(По Л. Овчинниковой*)
*Людмила Павловна Овчинникова — журналист, писатель.
Пять с половиной месяцев вместе с мамой и трёхлетней сестрёнкой она провела
в осаждённом фашистами Сталинграде, прячась в подвале разрушенного дома.
Большую часть творчества посвятила военной теме.
Рассказ взят из книги «Дети военной поры»

ДОМ НА ПЕРЕДОВОЙ

(1)Я сижу в углу подвала на деревянном топчане и смотрю, как светлеет слуховое окно. (2)Из темноты проступают обугленные ветки дерева, исщерблённая пулями стена соседнего дома. (3)Подвал наш давно проснулся. (4)Время на войне идёт совсем иначе, чем в другой — обычной — жизни. (5)Наступает утро, и мы не знаем, доживём ли до вечера. (6)Стены трясутся от близких взрывов. (7)Сколько нам осталось жить? (8)Ещё несколько дней? (9)Или несколько часов? (10)Или только эти мгновения, когда мы ждём рассвета?

(11)Подвал приютил три семьи. (12)Свела вместе общая судьба: под бомбёжками не смогли переправиться через Волгу. (13)Бетонные своды укрыли трёх женщин и восемь детей.

(14)Сегодня мне идти в овраг за хлебом или супом. (15)Мама и сестрёнка совсем ослабли от голода. (16)Мне нужно проползти метров двести. (17)Место открытое. (18)Снег укрыл пепелище. (19)Огонь поглотил деревянные дома с резными наличниками, вишнёвые и яблоневые сады, столы в палисадниках.

(20)После привычной темноты подвала глазам больно от яркого света. (21)Передо мной мёртвое пространство. (22)Нет ни огонька, ни живого звука. (23)3емля окоченела, оглохла, ослепла. (24)Перестала быть землёй. (25)Я смотрю и ничего не вижу. (26)Потому что всё моё нутро напряжено, сковано тревогой. (27)3емля передо мной совсем другая, чем прежде. (28)Примериваюсь, как доползти до каменной стены, чтобы затаиться, переждать, передохнуть. (29)Всё живое наблюдает, прицеливается, готовится. (30)С чем сравнить фронтовую полосу? (31)Её не с чем сравнить.

(32)Ползу по глубокому снегу в сторону Волги. (33)В этом снеге теперь всё моё спасение. (34)Если заметят гитлеровцы движущуюся точку, ухнет взрыв, полоснёт пуля. (35)Сколько ещё метров ползти? (36)Неужто убьют? (37)Как же это так — вдруг меня больше не будет? (38)Этого не может быть! (39)Неужто я не увижу маму и сестрёнку, не узнаю, жив ли отец? (40)Не буду больше ходить в школу, играть в снежки, бегать по траве, читать книги, писать стихи, кататься на лодке, танцевать? (41)Сколько на свете замечательных дел! (42)Нет, меня не убьют. (43)Этого просто не может быть. (44)Я так хочу жить!

(45)Вот, наконец, я подбираюсь к вагонетке и быстро, будто плаваю по-собачьи, сползаю в овраг. (46)Можно присесть и передохнуть. (47)Скаты оврага защищают от пуль.

(48)Снизу привычно тянет дымом. (49)Скаты оврага облепили блиндажи.

(50)Протоптанной тропинкой пробираюсь туда, где по свинцовой воде несутся глыбы льда. (51)Топчусь около солдатской кухни. (52)Пахнет необыкновенно вкусно. (53)Наверное, гороховым супом из концентратов. (54)Не могу решиться толкнуть дверь землянки. (55)Мы знаем, что солдатские пайки с каждым днём становятся меньше.

(56)«Откуда ты, девочка?» — передо мной стоит военный в белом овчинном полушубке и шапке-ушанке. (57)Я привыкла к такому вопросу. (58)Что тут рассказывать? (59)История наша обычная — не смогли переправиться через Волгу. (60)Где находится наш подвал? (61)На пятачке за оврагом. (62)Капитан берёт у меня пустое ведёрко. (63)Мы взбираемся по крутому отвесному склону. (64)Ползу вверх на четвереньках, цепляясь за бугорки земли и пучки сухой травы. (65)Так добираемся до небольшой площадки.

(66)В землянке тепло. (67)Оказывается, я даже забыла, что такое тепло. (68)Мне стало вдруг весело. (69)Я видела, как офицер снял с гвоздя вещевой мешок и выложил концентраты. (70)Каша пшённая, суп гороховый. (71)«Это тебе, забирай»,— сказал он. (72)Какое богатство на столе! (73)Офицер сложил брикеты в ведёрко. (74)Я смотрю на капитана и вдруг понимаю: он знает, как мне было холодно и страшно, когда я ползла в овраг. (75)Впервые мне хочется заплакать. (76)В нашем подвале каким-то немым уговором запрещено плакать.

(77)Я сижу, разомлев в тепле, и ещё не знаю, как важно будет для меня навсегда всё то, что происходит сейчас в этой землянке, из которой видна свинцовая волжская вода. (78) Память об этих днях навсегда останется для меня нравственной опорой. (79)В радости и в беде буду помнить и этот скудный сталинградский паёк, который капитан разделил с голодными детьми, и книги с обгорелыми страницами, подаренные им, и трофейный парашют, из которого потом мне сшили платье. (80)И огонёк коптилки, мигавший при взрывах.

(По Л. Овчинниковой*)
*Людмила Павловна Овчинникова — журналист, писатель.
Пять с половиной месяцев вместе с мамой и трёхлетней сестрёнкой она провела
в осаждённом фашистами Сталинграде, прячась в подвале разрушенного дома.
Большую часть творчества посвятила военной теме.
Рассказ взят из книги «Дети военной поры»