# 16763

(1)Мать маленького Александра Пушкина была где-то далеко, в поместье чёрного деда, о котором родители не говорили. (2)Саша привык к любопытству мальчишек и прохожих: лицо его было смуглое, волосы светлые и вились.

(3)Ему говорили, что дед умер; теперь он умер вторично. (4)Судьба этого тёмного деда чрезвычайно его занимала. (5)Теперь у них было поместье, о котором отец сказал, что там прекрасное озеро. (6)Мать уехала, расцеловав маленьких в щёки, а его – в голову. (7)И теперь он был на свободе.

(8)По утрам он иногда видел виноватую фигуру отца. (9)Отец возвращался откуда-то и быстро семенил к себе в кабинет. (10)Саша прекрасно знал его походку: так отец являлся домой, когда боялся матери. (11)К вечеру отец исчезал. (12)Случалось, что кабинет пустовал и день, и два. (13)В кабинете Александр научился распоряжаться, как в захваченном вражеском лагере. (14)Он перечёл много книг, лежавших в беспорядке на окнах. (15)Это были анекдоты, быстрые и отрывистые. (16)Он узнал об изменах, об острых ответах королей, о римских полководцах, прочёл о людях, которые, умирая на плахе, делали острые замечания.

(17)Он читал отрывисто и быстро, без разбора. (18)Его очень занял портрет Вольтера: полуобезьянья голова старика с длинными, вытянутыми вперёд губами, в ночном белом колпаке. (19)Это был мудрец, поэт и шалун; он смеялся над королём Фредериком и всю жизнь хитрил.

(20)Стихи нравились ему более, чем всё другое, в них рифма была как бы доказательством истинности происшествия. (21)Он читал быстро, выбирая глазами концы стихов и кусая в совершенном самозабвении кончики смуглых пальцев. (22)При каком-нибудь шуме он ловко ставил книжку на место и, вытянув шею, приготовлялся к неожиданности. (23)Вообще осенью этого года он вдруг переменился. (24)Исчезла медленная походка увальня; медленный и как бы всегда вопрошающий взгляд стал быстрым и живым. (25)Ему было семь лет.

(26)Теперь, когда мать уехала, движенья его стали вдруг свободны и быстры.

(27)Ему ничего не стоило без усилия и разбега вспрыгнуть на стол, перескочить через кресло. (28)Ему не сиделось на одном месте, неожиданно для самого себя он вскакивал и ронял книгу, менял место. (29)Он играл в мяч на дворе с мальчишками и верно находил цель взглядом и мышцами всего тела.

(30)Почти весь день проводил он в девичьей. (31)Арина вначале на него ворчала, но вскоре перестала. (32)Девушки привыкли к любопытному барчонку, здоровались с ним нараспев. (33)Они пели долгие, протяжные песни, и лица их становились серьёзными. (34)Заметив, что песни ему полюбились, они всякий раз, когда он приходил, пели ему. (35)Так они спели песню про «белы снеги», про берёзу, про синицу.

(36)Жизнь его теперь стала вдруг полна.

(37)Баловень Лёвушка хныкал без матери; Оленька, во всём похожая на тётку Анну Львовну, по нескольку раз в день заглядывала в комнаты отца – здесь ли. (38)Николенька льнул к Арине, зарываясь носом в её подол.

(39)А Александр наслаждался свободой.

(40)Теперь перед сном, лёжа в постели, он долго, тихо смеялся, зарываясь в подушки. (41)Арина с огорчением на него смотрела; она думала, что он опять напроказил.

(42)Проказы его теперь сходили с рук; незаметно был отбит край хрустального графина; он мячом попал в портрет дедушки Льва Александровича в гостиной, так что холст подался и краска посыпалась. (43)Арина обмерла, но обошлось. (44)Сергей Львович редко смотрел на отцовский портрет и ничего не заметил. (45)«Дед-то ажно моргнул на стенке, вот горе», – говорила Арина.

(46)Она крестила его и сердилась. (47)Сказок она ему на ночь теперь не рассказывала, от сказок он долго не мог заснуть. (48)Сказки она начинала пораньше, под вечер. (49)Он никогда её не прерывал, ни о чём не расспрашивал.

(50)А перед сном он смеялся (51)От счастья.

(По Ю.Н. Тынянову*)
* Юрий Николаевич Тынянов (1894–1943) – русский советский прозаик,
драматург, сценарист, переводчик, литературовед и критик,
представитель русского формализма.