ОГЭ 2020: Вариант 35

(1)Откуда Петька взял, что теперь по всем железным дорогам можно будет ездить бесплатно? (2)Наверно, слух о бесплатных трамваях донёсся до него в таком преувеличенном виде.

(3)—Взрослым нужно командировку,— твёрдо сказал он,— а нам — ничего.

(4)Он уговаривал меня, дразнил, упрекал в трусости и презрительно смеялся. (5)Что бы ни происходило на белом свете, всё убеждало его, что мы, ни минуты не медля, должны махнуть в Туркестан.

(6)Разумеется, можно было просто уйти из дому — и поминай как звали! (7)Но Петька решил, что это неинтересно, и выработал довольно сложный план, поразивший меня своей таинственностью.

(8)Мы должны были дать друг другу «кровавую клятву дружбы». (9)Вот она:

«Кто изменит этому честному слову, — не получит пощады, пока не сосчитает, сколько в море песку, сколько листьев в лесу, сколько с неба падает дождевых капель. (10)3ахочет идти вперёд — посылай назад, захочет идти налево — посылай направо. (11)Как я ударяю моей шапкой о землю, так гром поразит того, кто нарушит это честное слово. (12)Бороться и искать, найти и не сдаваться».

(13)По очереди произнося эту клятву, мы должны были пожать друг другу руки и разом ударить шапками о землю. (14)Это было сделано в Соборном саду накануне отъезда. (15)Я сказал заранее выученную клятву наизусть, Петька прочитал по бумажке. (16)Потом он уколол палец булавкой и расписался на бумажке кровью: «П. С», то есть Пётр Сковородников. (17)Я с трудом нацарапал: «А. Г. », то есть Александр Григорьев.

(18)Все путешествия, когда путешественникам по одиннадцати-двенадцати лет, когда они ездят под вагонами и не моются месяцами, похожи одно на другое. (19)В этом легко убедиться, перелистав несколько книг из жизни беспризорных. (20)Вот почему я не стану описывать нашего путешествия из Энска в Москву.

(21)Семь заповедей тёти Даши были вскоре забыты. (22)Мы ругались и дрались. (23)Мы врали: то тётка, поехавшая в Оренбург за солью, потеряла нас по дороге, то мы были беженцами и шли к бабушке в Москву. (24)Мы выдавали себя за братьев — это производило трогательное впечатление. (25)Мы не умели петь, но я читал в поездах письмо штурмана дальнего плавания.

(26)И всё же мы не были беспризорниками. (27)Подобно капитану Гаттерасу (Петька рассказывал мне о нём с такими подробностями, о которых не подозревал и сам Жюль Верн), мы шли вперёд и вперёд. (28)Мы шли вперёд не только потому, что в Туркестане был хлеб, а здесь его уже не было. (29)Мы шли открывать новую страну — солнечные города, привольные сады. (30)Мы дали друг другу клятву.

(31)Как эта клятва помогала нам!

(32)Однажды, подходя к Старой Руссе, мы сбились с дороги и заблудились в лесу. (33)Я лёг на снег и закрыл глаза. (34)Петька пугал меня волками, ругался, даже бил — всё было напрасно. (35)Я не мог больше сделать ни шагу. (36)Тогда он снял шапку и бросил её на снег.

(37)—Ты клятву давал, Санька! — сказал он. (38)— Бороться и искать, найти и не сдаваться. (39)3начит, ты теперь клятвопреступник? (40)Сам говорил — клятвопреступник не получит пощады.

(41)Я заплакал, но встал. (42)Поздней ночью мы дошли до деревни. (43)Деревня была староверческая, но одна старушка всё же приняла нас, накормила и даже вымыла в бане.

(44)Так от деревни к деревне, от станции к станции мы наконец добрались до Москвы.

(45)Дорогой мы продали, променяли и проели почти все, что было взято с собой из Энска. (46)Даже Петькин кинжал в ножнах из старого сапога был продан, помнится, за два куска студня.

(47)Непроданными остались только наши бумаги-клятвы, подписанные кровью «П. С.» и «А. Г. », и адрес Петькиного дяди.

(Пo В. Каверину*)
* Вениамин Александрович Каверин (настоящая фамилия Зильбер; 1902— 1989) —
русский советский писатель, драматург и сценарист.
Фрагмент взят из романа «Два капитана».

(1)Откуда Петька взял, что теперь по всем железным дорогам можно будет ездить бесплатно? (2)Наверно, слух о бесплатных трамваях донёсся до него в таком преувеличенном виде.

(3)—Взрослым нужно командировку,— твёрдо сказал он,— а нам — ничего.

(4)Он уговаривал меня, дразнил, упрекал в трусости и презрительно смеялся. (5)Что бы ни происходило на белом свете, всё убеждало его, что мы, ни минуты не медля, должны махнуть в Туркестан.

(6)Разумеется, можно было просто уйти из дому — и поминай как звали! (7)Но Петька решил, что это неинтересно, и выработал довольно сложный план, поразивший меня своей таинственностью.

(8)Мы должны были дать друг другу «кровавую клятву дружбы». (9)Вот она:

«Кто изменит этому честному слову, — не получит пощады, пока не сосчитает, сколько в море песку, сколько листьев в лесу, сколько с неба падает дождевых капель. (10)3ахочет идти вперёд — посылай назад, захочет идти налево — посылай направо. (11)Как я ударяю моей шапкой о землю, так гром поразит того, кто нарушит это честное слово. (12)Бороться и искать, найти и не сдаваться».

(13)По очереди произнося эту клятву, мы должны были пожать друг другу руки и разом ударить шапками о землю. (14)Это было сделано в Соборном саду накануне отъезда. (15)Я сказал заранее выученную клятву наизусть, Петька прочитал по бумажке. (16)Потом он уколол палец булавкой и расписался на бумажке кровью: «П. С», то есть Пётр Сковородников. (17)Я с трудом нацарапал: «А. Г. », то есть Александр Григорьев.

(18)Все путешествия, когда путешественникам по одиннадцати-двенадцати лет, когда они ездят под вагонами и не моются месяцами, похожи одно на другое. (19)В этом легко убедиться, перелистав несколько книг из жизни беспризорных. (20)Вот почему я не стану описывать нашего путешествия из Энска в Москву.

(21)Семь заповедей тёти Даши были вскоре забыты. (22)Мы ругались и дрались. (23)Мы врали: то тётка, поехавшая в Оренбург за солью, потеряла нас по дороге, то мы были беженцами и шли к бабушке в Москву. (24)Мы выдавали себя за братьев — это производило трогательное впечатление. (25)Мы не умели петь, но я читал в поездах письмо штурмана дальнего плавания.

(26)И всё же мы не были беспризорниками. (27)Подобно капитану Гаттерасу (Петька рассказывал мне о нём с такими подробностями, о которых не подозревал и сам Жюль Верн), мы шли вперёд и вперёд. (28)Мы шли вперёд не только потому, что в Туркестане был хлеб, а здесь его уже не было. (29)Мы шли открывать новую страну — солнечные города, привольные сады. (30)Мы дали друг другу клятву.

(31)Как эта клятва помогала нам!

(32)Однажды, подходя к Старой Руссе, мы сбились с дороги и заблудились в лесу. (33)Я лёг на снег и закрыл глаза. (34)Петька пугал меня волками, ругался, даже бил — всё было напрасно. (35)Я не мог больше сделать ни шагу. (36)Тогда он снял шапку и бросил её на снег.

(37)—Ты клятву давал, Санька! — сказал он. (38)— Бороться и искать, найти и не сдаваться. (39)3начит, ты теперь клятвопреступник? (40)Сам говорил — клятвопреступник не получит пощады.

(41)Я заплакал, но встал. (42)Поздней ночью мы дошли до деревни. (43)Деревня была староверческая, но одна старушка всё же приняла нас, накормила и даже вымыла в бане.

(44)Так от деревни к деревне, от станции к станции мы наконец добрались до Москвы.

(45)Дорогой мы продали, променяли и проели почти все, что было взято с собой из Энска. (46)Даже Петькин кинжал в ножнах из старого сапога был продан, помнится, за два куска студня.

(47)Непроданными остались только наши бумаги-клятвы, подписанные кровью «П. С.» и «А. Г. », и адрес Петькиного дяди.

(Пo В. Каверину*)
* Вениамин Александрович Каверин (настоящая фамилия Зильбер; 1902— 1989) —
русский советский писатель, драматург и сценарист.
Фрагмент взят из романа «Два капитана».

(1)Откуда Петька взял, что теперь по всем железным дорогам можно будет ездить бесплатно? (2)Наверно, слух о бесплатных трамваях донёсся до него в таком преувеличенном виде.

(3)—Взрослым нужно командировку,— твёрдо сказал он,— а нам — ничего.

(4)Он уговаривал меня, дразнил, упрекал в трусости и презрительно смеялся. (5)Что бы ни происходило на белом свете, всё убеждало его, что мы, ни минуты не медля, должны махнуть в Туркестан.

(6)Разумеется, можно было просто уйти из дому — и поминай как звали! (7)Но Петька решил, что это неинтересно, и выработал довольно сложный план, поразивший меня своей таинственностью.

(8)Мы должны были дать друг другу «кровавую клятву дружбы». (9)Вот она:

«Кто изменит этому честному слову, — не получит пощады, пока не сосчитает, сколько в море песку, сколько листьев в лесу, сколько с неба падает дождевых капель. (10)3ахочет идти вперёд — посылай назад, захочет идти налево — посылай направо. (11)Как я ударяю моей шапкой о землю, так гром поразит того, кто нарушит это честное слово. (12)Бороться и искать, найти и не сдаваться».

(13)По очереди произнося эту клятву, мы должны были пожать друг другу руки и разом ударить шапками о землю. (14)Это было сделано в Соборном саду накануне отъезда. (15)Я сказал заранее выученную клятву наизусть, Петька прочитал по бумажке. (16)Потом он уколол палец булавкой и расписался на бумажке кровью: «П. С», то есть Пётр Сковородников. (17)Я с трудом нацарапал: «А. Г. », то есть Александр Григорьев.

(18)Все путешествия, когда путешественникам по одиннадцати-двенадцати лет, когда они ездят под вагонами и не моются месяцами, похожи одно на другое. (19)В этом легко убедиться, перелистав несколько книг из жизни беспризорных. (20)Вот почему я не стану описывать нашего путешествия из Энска в Москву.

(21)Семь заповедей тёти Даши были вскоре забыты. (22)Мы ругались и дрались. (23)Мы врали: то тётка, поехавшая в Оренбург за солью, потеряла нас по дороге, то мы были беженцами и шли к бабушке в Москву. (24)Мы выдавали себя за братьев — это производило трогательное впечатление. (25)Мы не умели петь, но я читал в поездах письмо штурмана дальнего плавания.

(26)И всё же мы не были беспризорниками. (27)Подобно капитану Гаттерасу (Петька рассказывал мне о нём с такими подробностями, о которых не подозревал и сам Жюль Верн), мы шли вперёд и вперёд. (28)Мы шли вперёд не только потому, что в Туркестане был хлеб, а здесь его уже не было. (29)Мы шли открывать новую страну — солнечные города, привольные сады. (30)Мы дали друг другу клятву.

(31)Как эта клятва помогала нам!

(32)Однажды, подходя к Старой Руссе, мы сбились с дороги и заблудились в лесу. (33)Я лёг на снег и закрыл глаза. (34)Петька пугал меня волками, ругался, даже бил — всё было напрасно. (35)Я не мог больше сделать ни шагу. (36)Тогда он снял шапку и бросил её на снег.

(37)—Ты клятву давал, Санька! — сказал он. (38)— Бороться и искать, найти и не сдаваться. (39)3начит, ты теперь клятвопреступник? (40)Сам говорил — клятвопреступник не получит пощады.

(41)Я заплакал, но встал. (42)Поздней ночью мы дошли до деревни. (43)Деревня была староверческая, но одна старушка всё же приняла нас, накормила и даже вымыла в бане.

(44)Так от деревни к деревне, от станции к станции мы наконец добрались до Москвы.

(45)Дорогой мы продали, променяли и проели почти все, что было взято с собой из Энска. (46)Даже Петькин кинжал в ножнах из старого сапога был продан, помнится, за два куска студня.

(47)Непроданными остались только наши бумаги-клятвы, подписанные кровью «П. С.» и «А. Г. », и адрес Петькиного дяди.

(Пo В. Каверину*)
* Вениамин Александрович Каверин (настоящая фамилия Зильбер; 1902— 1989) —
русский советский писатель, драматург и сценарист.
Фрагмент взят из романа «Два капитана».