ОГЭ 2024 (задание 12)

(1)Мальчик сидел в самолёте и не отрываясь смотрел в окно. (2)Из кабины вышел лётчик и сел рядом с мальчиком. (3)Мальчик оглянулся. (4)Теперь рядом с ним сидел интересный человек. (5)Мальчику хотелось с ним поговорить. (6)Лётчик это понял. (7)Его хмурое, усталое лицо чуть-чуть посветлело. (8)Он привычно спросил:
– Нравится?

– (9)Очень, – ответил мальчик.

– (10)Мечтаешь тоже, видно, в лётчики?

– (11)Я люблю рисовать, – ответил мальчик. – (12)Вон, смотрите: белые облака совсем как стадо белых слонов. (13)У первого под хоботом клыки. (14)Это вожак. (15)А вон облако словно кит. (16)Очень красивый хвост.

(17)Мальчик посмотрел на лётчика, увидел, что тот улыбается, и замолчал. (18)Ему стало стыдно, что он рассказывает взрослому человеку, да к тому же ещё лётчику, про каких-то облачных слонов и китов.

(19)Мальчик уткнулся в окно.

(20)Лётчик тронул его за плечо
– Молодец! (21)Здо̀рово у тебя работает фантазия. (22)Действительно, до чего эти облака походят на слонов! (23)Ловко ты подметил.

– (24)Мне мама купит в Москве краски, и я буду рисовать, – сказал мальчик. – (25) Смотрите, а вон земля! (26)Она похожа на мозаику – есть такая детская игра.

(27)Лётчик посмотрел на землю. (28)Сколько он летал, а ничего этого не видел. (29) Ему даже стало немножко обидно: столько раз пролетал мимо всяких там слонов и ничего этого не замечал. (30)Он с восхищением посмотрел на этого худенького мальчика.

(31)Небо для него всегда было только местом работы, и он привык его оценивать с точки зрения пригодности для полёта: низкая облачность – плохо для посадки, высокая облачность – отлично для полёта, грозовая – опасно. (32)А земля для него была местом посадки, где можно было отдохнуть в ожидании следующих полётов.

(33)Через несколько минут мальчик увидел, что им навстречу, полыхая молниями и грохоча, летит большая свинцовая туча.

(34)Между тем в самолёте сразу стало темно. (35)Пассажиры не отрываясь смотрели на тучу, которая надвигалась на самолёт, и беспокойно переговаривались между собой. (36) Самолёт развернулся и пошёл вдоль тучи. (37)При этом взгляд лётчика на секунду встретился со взглядом мальчика. (38)Неожиданно и слишком легкомысленно для такого опасного момента лётчик подумал: «Интересно, на что похожа эта грозовая туча?»

(39)Это продолжалось пять минут или даже меньше, и потом совсем рядом появилась земля, и самолёт покатил по твёрдой бетонной дорожке.

– (40)Вы сейчас куда? – спросил лётчик у матери мальчика в зале прилёта.

– (41)Нам надо на симферопольский самолёт, он улетает через два часа.

– (42)Два часа? – переспросил мальчик. – (43)Может быть, мы успеем купить краски.

– (44)Ты же видишь, какая погода, – сказала мать. – (45)Сейчас дождь, и, следовательно, ты можешь простудиться. (46)Краски купим на обратном пути.

(47)Мальчик ничего не ответил.

– (48)Ну, будь здоров! – сказал лётчик мальчику. – (49)Рад был познакомиться.

(50)Когда мальчик с матерью стояли в очереди, чтобы сесть в симферопольский «Ту-104», когда мальчик уже забыл про краски и нетерпеливо ждал своей очереди, вдруг перед ними появился лётчик.

(51)Они минуту помолчали. (52)Мальчик не знал, откуда здесь вдруг появился лётчик, но чувствовал, что всё это неспроста.

– (53)Вот тебе краски. (54)Полный набор: красные, синие, лазурные и так далее. – (55) Лётчик протянул мальчику длинную деревянную коробку. – (56)Бери, бери и рисуй!

(57)И ушёл обратно к аэропорту, сутулый, большой. (58)Он ушёл, а мальчик, прижимая к груди коробку красок, поднялся в самолёт, чтобы покрыть расстояние в тысячу километров, познать высоту и современную скорость полёта и ещё раз посмотреть на землю сверху, чтобы увидеть её как-то по-новому.

(По В.К. Железникову*)
* Железников Владимир Карпович (1925–2015) –
детский писатель, киносценарист, лауреат литературных премий.

(1)Закрываю глаза и вижу мой переулок. (2)Первый Тружеников. (3)Двухэтажный деревянный дом, в котором я прожила первые десять лет своей жизни. (4)Никогда не вижу его летом, только зимой. (5)Чувствую запах снега, слизываю его со своей пёстрой варежки.

(6)Последней дошкольной зимой меня отдали в «группу» – так называли детей, которые по утрам гуляли в сквере с «интеллигентной» воспитательницей. (7)«Группа» показалась идеальным способом победить мою застенчивость.

(8)Дед привёл меня в сквер как полагалось: к десяти. (9)Воспитательница, худенькая дама из «бывших», сказала, что я похожа на Мальвину, а саму её зовут Вера Григорьевна.

(10)Убедившись, что дети «интеллигентные», а уж про Веру Григорьевну и говорить нечего, дед двинулся по направлению к главной аллее, ведущей из сквера на улицу (мы гуляли на маленькой, боковой!).

(11)Я зарыдала и бросилась его догонять. (12)Вера Григорьевна бросилась за мной, интеллигентные дети побросали свои лопатки и бросились за Верой Григорьевной.

(13)Я первая добежала до деда и, ослепнув от горя, уткнулась в карман его тяжёлого добротного пальто.

(14)Дед сдался: звук моих рыданий, без сомнения, действовал безотказно.

(15)Стряхнув снег с массивной лавочки с ажурными, утопающими в сугробе лапами, он твёрдо уселся на неё, поднял воротник и замер наподобие статуи.

(16)Мы с Верой Григорьевной и растерянными детьми вернулись на свою боковую аллею. (17)Я успокоилась: широкая спина с поднятым каракулевым воротником была на расстоянии десяти метров от моих глаз.

(18)Водить хоровод вокруг огромного дуплистого дуба и лепить из снега «куличики», стараясь, чтобы они были не хуже, чем у остальных детей, оказалось гораздо веселее, чем гулять за руку с бабушкой, как я делала до этого. (19)Каждые десять минут я отрывалась от своего веселья и проверяла, на месте ли неподвижная спина, слегка занесённая медленным снегом. (20)Спина была тут и не двигалась. (21)Один, впрочем, раз её не оказалось, и я уже приготовилась зарыдать, но сразу же и успокоилась: дед никуда не ушёл.

(22)Окоченев, он подпрыгивал рядом с лавочкой и растирал ладонями побелевшие щеки.

(23)Ровно в час гулянье закончилось, и, взявшись за руки, мы с дедом пошли домой.

(24)Деревья стояли стеклянные от мороза, и нежный голубоватый печной дым поднимался из труб.

– (25)Не замёрзла? – спросил меня дед.

(26)Я отрицательно покачала головой. (27)Новые впечатления переполняли меня.

(28)Зима была долгой, холодной и снежной. (29)Каждое утро с десяти до часу я гуляла в «группе», а дед сидел на лавочке с ажурными, утопающими в снегу лапами.

(30)Откуда же мне, шестилетней, было знать, что значит сидеть неподвижно и мёрзнуть во имя любви?

(По И. Муравьёвой)*
* Муравьёва Ирина Лазаревна – современная писательница,
лауреат литературных премий.

(1)Дедушка спал. (2)Руки у дедушки лежали на столе; они были большие, кожа на них стала как кора на дереве, и под кожей видны были толстые чёрные жилы, эти руки много земли испахали.

– (3)Дедушка Тит, а ты всё знаешь?

– (4)Всё, Афоня, я всё знаю.

– (5)Проснись, дедушка, скажи мне про всё!

– (6)Да уж проснулся уже, пойдём сейчас белый свет пытать, – ответил дед.

(7)Старый Тит испил квасу, взял Афоню за руку, и они пошли из избы наружу. (8) Там солнце высоко стояло на небе и освещало зреющий хлеб на полях и цветы на дорожной меже. (9)Дед повёл Афоню полевою дорогой, и они вышли на пастбище, где рос сладкий клевер для коров, где колосились травы и цвели цветы. (10)Дед остановился у голубого цветка, терпеливо росшего корнем из мелкого чистого песка, показал на него Афоне, потом согнулся и осторожно потрогал тот цветок.

– (11)Это я сам знаю! – протяжно сказал Афоня. – (12)А мне нужно, что самое главное бывает, ты скажи мне про всё! (13)А этот цвет растёт, он не всё!

(14)Дедушка Тит задумался и осерчал на внука.

– (15)Тут самое главное тебе и есть!.. (16)Ты видишь: песок мёртвый лежит, он каменная крошка, и более нет ничего. (17)Камень не живёт и не дышит, он мёртвый прах. (18)Понял теперь?

– (19)Нет, дедушка Тит, – уверенно сказал Афоня, – тут понятного нету.

– (20)Ну, не понял, так чего же тебе надо, раз ты непонятливый?.. (21)А цветок жалконький такой, а он живой, и тело себе он сделал из мёртвого праха. (22) Стало быть, он мёртвую сыпучую землю обращает в живое тело и пахнет от него самого чистым духом. (23)Вот тебе и есть самое главное дело на белом свете, вот тебе и есть, откуда всё берётся. (24)Цветок этот – самый святой труженик, он из смерти работает жизнь…

– (25)А трава и рожь тоже главное делают? – спросил Афоня.

– (26)Одинаково, – сказал дедушка Тит.

– (27)А мы с тобой?

– (28)И мы с тобой, мы пахари, Афонюшка, мы хлебу расти помогаем. (29)А этот вот жёлтый цвет на лекарство идёт, его и в аптеке берут. (30)Ты бы нарвал их да снёс. (31) Отец-то твой ведь на войне; вдруг поранят его или он от болезни ослабнет, вот его и полечат лекарством.

(32)Афоня задумался среди трав и цветов. (33)Он сам, как цветок, тоже захотел теперь делать из смерти жизнь, он думал о том, как рождаются из сыпучего скучного песка голубые, красные, жёлтые счастливые цветы, поднявшие к небу свои добрые лица и дышащие чистым духом в белый свет.

– (34)Теперь я сам знаю про всё! – сказал Афоня.

(35)Дед Тит ничего не сказал. (36)Он невидимо улыбнулся своему доброму внуку и пошёл спать в избу на печку.

(37)А маленький Афоня остался один в поле. (38)Он собрал жёлтых цветов, сколько мог их удержать в охапке, и отнёс в аптеку на лекарства, чтобы отец его не болел на войне от ран. (39)В аптеке Афоне дали за цветы железный гребешок. (40)Он принёс его деду и подарил ему: пусть теперь дедушка чешет себе бороду тем гребешком.

– (41)Спасибо тебе, Афонюшка, – сказал дед.

(42)Старик кротко улыбнулся, погладил головку внука и посмотрел на него как на цветок, растущий на земле.

(По А.П. Платонову*)
* Платонов Андрей Платонович (1899–1951) –
известный русский советский писатель, драматург, поэт, публицист и сценарист.

(1)Веньке здорово не повезло с именем – Вениамин! (2)И на имя-то не похоже! (3)Прямо лекарство какое-то, вроде антигриппина. (4)Или вот цветок ещё есть такой – бальзамин. (5)А Веня – это ещё хуже: Веня, племя, бремя, семя… (6)Кошмар какой-то! (7)Мама дома иногда называет его ещё и Веником. (8)Венька всегда зажмуривается, когда это слышит. (9)Но не станешь же объяснять маме, что это его раздражает и звук этого «Веника» для него всё равно что скрежет железа по стеклу.

(10)Одноклассники часто говорили ему обидные слова, но Венька в общем-то не обижался. (11)Он просто был не таким, как все, был особенным…

(12)Пашки Винтуева в школе не было больше месяца. (13)Учительница Кира Геннадьевна уговаривала одноклассников сходить к Пашке в больницу или хотя бы написать ему записки, но все отказались самым решительным образом. (14)Венька не мог даже предположить, что ещё кого-то в классе не любят так же, как его самого.

(15)Очень хорошо зная, как тяжело быть одному, Венька решил съездить к Пашке самостоятельно.

(16)В школьном буфете Венька купил пару булочек с клюквенной начинкой. (17)Ради такого случая можно даже пожертвовать папиной ручкой. (18)Кто ещё Винту такую принесёт?

(19)Винт здорово обрадовался Веньке и долго представлял его ребятам в палате:

– (20)Глядите! (21)Это Венька… из моего класса! (22)Друг!

(23)Венька никогда не был другом Винта. (24)Друг – это такое, что не у каждого бывает. (25)Ладно, пусть ребята в палате думают, что у Винта друг Венька.

(26)Венька протянул Винту пакетик с двумя булочками и папиной ручкой:

– (27)Это тебе передача… от класса…

– (28)Вот что значит – друзья! – сказал Пашка громко и слегка качнул загипсованной рукой.

– (29)Антуана поставят на учёт в детскую комнату милиции.

– (30)За что? – испугался Пашка.

– (31)Как это за что? (32)За твою руку.

– (33)Не может быть… я же сам виноват… – Пашка выглядел растерянным.

(34)Венька удивился, что Винт, оказывается, всё правильно понимает, и пояснил:

– (35)Твои родители на него заявление в милицию написали.

– (36)Ну, дают! – разозлился Пашка. – (37)Венька, скажи Антуану, что всё обойдётся: заберут они своё заявление как миленькие!

(38)Через неделю Винт пришёл в школу. (39)Хотя никто не хотел писать ему записки в больницу, но возвращению его в класс все обрадовались.

(40)Ребята разглядывали Пашкину руку с уважением и некоторым смущением. (41)Перед самым уроком Винт подошёл к Веньке и попросил:

– (42)А можно я с тобой сяду?

(43)Венька тут же собрал разбросанные по парте учебники и тетради. (44)Со второго класса с ним никто не садился после того, как он подрался со Славкой Никоненко. (45)Пашка сел рядом – Венька боялся даже дышать. (46)Он решил, что этот день стал самым счастливым за последние шесть лет его жизни.

(По С.А. Лубенец)*
* Лубенец Светлана Анатольевна –
современная детская писательница из Санкт-Петербурга,
пишет книги о подростках, взаимоотношениях между ними,
самых обыкновенных и не совсем обычных ребятах.

(1)Метрах в пяти от огромного офисного здания на обледенелом грязном асфальте стояла на трёх ногах худая бездомная собака со слезящимися глазами и кого-то высматривала в дверях. (2)Больная нога, видимо, мёрзла, и собака, прижимая её к животу, невольно приседала.

(3)Выражающим муку, загнанным взглядом она равнодушно провожала одних, заискивающе виляла хвостом перед другими, третьи бросали ей что-то вроде: «Ну что, Жучка?» – и её глаза загорались надеждой. (4)Но машинально заметившие её уже забывали о ней и равнодушно уходили или брезгливо отмахивались, и её слезящиеся глаза тухли, и она опять приседала, поджимая под себя больную ногу.

(5)И я понял, что она никого не ждёт, а выбирает себе хозяина. (6)Бездомная жизнь, без сомнения, была ей уже невмоготу, и она выбирала хозяина. (7)Она дрожала от холода, была голодна, и глаза её, худое тело, хвост умоляли: «Ну, посмотрите на меня кто-нибудь, ну, возьмите меня кто-нибудь, а я отвечу вам такой любовью!..» (8)Но усталые люди шли дальше. (9)Бедная собака порывалась идти то за одним, то за другим, даже делала несколько шагов вслед, но тут же возвращалась.

(10)Она остановила свой выбор на молодой женщине, такой же усталой. (11)Женщина скользнула взглядом по собаке и прошла мимо, но собака пошла за ней, сначала неуверенно, потом решительно и безоглядно. (12)Женщина случайно оглянулась, увидела собаку, сразу преданно завилявшую хвостом, но тут же пошла дальше. (13)Собака легла и положила голову на лапы. (14)Она уже не ласкалась униженно, она просто ждала, не сводя с женщины глаз. (15)Женщина что-то сказала ей, и собака завиляла хвостом и почти на брюхе подползла к её ногам.

(16)Женщина достала из сумки булку, положила её перед собакой, но та не ела, глядела в глаза женщине: она понимала, что от неё хотят отделаться подачкой.

(17)Тогда женщина опустилась на корточки и погладила её по голове, протянула ей булочку, и собака начала есть, то и дело поглядывая на женщину: она боялась, что та уйдёт. (18)Женщина всё гладила собаку и что-то тихо и печально говорила так же печально вздрагивающей животине. (19)Потом достала из сумки ливерный пирожок, положила его перед собакой и быстро, не оглядываясь, пошла.

(20)Собака, оставив недоеденный пирожок, побежала за женщиной, заскулила, та растерянно остановилась.

– (21)Ну, что мне с тобой делать? – почти со слезами спросила женщина.

(22)Собака благоговейно смотрела на неё.

(23)Женщина вынула из сумки конфету, положила перед собакой. (24)Та взяла – просто из вежливости, чтобы не обидеть, чтобы не спугнуть своего счастья, и уже уверенней побежала за женщиной. (25)Так они и скрылись за углом.

(26)Почему из сотен других собака выбрала именно эту женщину?..

(По М.А. Чванову*)
* Чванов Михаил Андреевич (род. в 1944 г.) –
российский писатель, публицист, директор мемориального дома-музея С.Т. Аксакова.

(1)До́ма, в котором жила бабушка, уже нет. (2)За его счёт расширили улицу. (3)Я думаю, бабушка была бы этому рада. (4)Вообще характер у неё был удивительный… (5)К примеру, ей нравилось, что её старинный балкон выходил не в тихий двор, а как бы нависал над тротуаром, не умолкавшим ни днём ни ночью.

– (6)Есть на что свалить свою старческую бессонницу! – говорила бабушка.

(7)У неё было четыре дочери. (8)Но только моя мама жила в одном городе с бабушкой. (9)И не просто в одном городе, а за углом, в трёх шагах. (10)Точнее сказать, в двадцати семи… (11)Я подсчитал однажды количество шагов от бабушкиного дома до нашего.

– (12)Хорошо, что мы не живём вместе, в одной квартире, – говорила бабушка. – (13)С детства люблю ходить в гости. (14)Встречают, провожают… (15)Ухаживают!

(16)В гости она любила не только ходить, но и ездить. (17)Она часто вспоминала о том, как ездила много лет подряд на лето в деревню к своему брату – учителю.

(18)Под Новый год бабушка всегда почему-то ждала, что дочери, жившие в других городах, позовут её к себе. (19)Она даже присматривала в магазинах игрушки, которые повезёт своим внукам.

(20)Дочери присылали поздравительные открытки. (21)Они сообщали, что очень скучают. (22)Они любили её. (23)И наверное, просто не догадывались… (24)Конечно, я мог бы им обо всём написать. (25)И однажды совсем уж собрался… (26)Но бабушка остановила меня.

– (27)За подсказки, я слышала, ставят двойки?

– (28)Ставят, – ответил я.

(29)В канун Нового года я решил пригласить в театр свою одноклассницу Галю. (30)На спектакль я купил два билета. «(31)Подойду к Гале, – думал я, – и как бы между прочим скажу: у меня оказался лишний билет. (32)Возьми, если хочешь…» (33)И весь спектакль буду сидеть рядом с ней! (34)Так закончится год… (35)И я буду считать его самым счастливым во всей своей жизни!

(36)В конце декабря, словно сговорившись, пришли открытки от всех маминых сестёр. (37)Они поздравляли бабушку, маму с папой и даже меня. (38)Опять писали, что очень скучают и никак не дождутся встречи!

– (39)В ожидании тоже есть прелесть: всё ещё впереди… – тихо сказала бабушка.

(40)Мама и папа стали объяснять, что им очень не хочется идти завтра в какую-то компанию, но не пойти они просто не могут. (41)И я в тон им с грустью сказал:
– А мне завтра придётся пойти в театр.

(42)Бабушка стала поспешно искать что-то в сумке. (43)Тогда я вдруг… неожиданно для самого себя произнёс:
– Пойдём со мной, бабушка. (44)У меня есть лишний билет!

(45)Родители очень обрадовались. (46)А бабушка ещё ниже склонилась над своей сумкой. (47)Она продолжала что-то искать в ней. (48)Но теперь уже, мне казалось, от радости.

(49)Огромная, добела раскалённая люстра начала остывать, остывать… (50)Медленно, как бы нехотя раздвинулся занавес. (51)И на сцене появился мальчишка. (52)Он шёл, останавливался, думал. (53)И снова шёл… (54)И я верил, что он идёт к старой женщине, которая полвека была учительницей, а потом заболела, покинула школу. (55)А жить без ребят не могла. (56)И мальчишка решил победить её одиночество…

(57)Когда огромная люстра под потолком стала вновь раскаляться, бабушка ткнула пальцем в программку и сказала:
– Она… волшебная актриса!

– (58)Которая играет мальчишку?

– (59)Да… – бабушка помолчала. – (60)Потому что она – это ты. (61)Сегодня, по крайней мере…

– (62)Ну что ты?! – скромно возразил я.

– (63)Пойдём в буфет, – предложила бабушка. – (64)Я обожаю толкаться в театральных буфетах!

(65)Сейчас, через много лет, я думаю: «Как жаль, что бабушку не видели в тот вечер её дочери, жившие в других городах… (66)Они бы поняли, как легко было сделать её счастливой!»

(По А.Г. Алексину*)
* Алексин Анатолий Георгиевич (1924–2017)
– советский и российский писатель, сценарист и драматург, автор книг для детей и юношества.

(1)Приятели называли его тюфяком. (2)За его медлительность, неповоротливость и неловкость. (3)То, что он тюфяк, было написано у него на лице, угадывалось в его медленных, вялых движениях, звучало в глуховатом голосе. (4)Никто не догадывался, что скрывается под этой некрасивой толстой оболочкой.

(5)А в его груди билось благородное сердце рыцаря. (6)В заветных мечтах он видел себя закованным в блестящие стальные доспехи, в шлеме с опущенным забралом, на белом коне с раздувающимися ноздрями. (7)В таком виде он мчался по свету и совершал множество подвигов, защищая слабых и обиженных. (8)Он был безымянным рыцарем. (9)Потому что у рыцарей обычно были звучные иностранные имена ‒ Ричард, или Родриго, или Айвенго. (10)Его же звали просто Вася, и это имя не подходило для рыцаря.

(11)Трудно провести границу между осенью и зимой. (12)Бывает так, что ещё не опали листья, а на землю ложится первый слабый снег. (13)А иногда ночью подморозит, и река к утру покроется льдом. (14)Этот лёд, зеркальный и тонкий, манит к себе.

(15)И вот на льду появляются первые смельчаки. (16)Лёд прогибается и предупреждающе трещит, но они верят, что родились под счастливой звездой. (17)А счастливая звезда иногда подводит.

(18)Внимание тюфяка привлекли крики, которые долетали с реки. (19)Он ускорил шаг и, запыхавшись, вышел на берег.

(20)Там он увидел Димку Ковалёва, который размахивал руками и кричал:
‒ Тонет! (21)Тонет!

‒ (22)Кто тонет? ‒ не спеша спросил тюфяк.

‒ (23)Не видишь, что ли? ‒ огрызнулся Димка. ‒ (24)Пацан тонет. (25)Под лёд провалился. (26)Что стоишь?

(27)Другой бы тут же спросил самого Димку Ковалёва: «Что же ты не поможешь ему?» (28)Но он был тюфяком и не догадался этого сделать.

(29)Он посмотрел на замёрзшую реку и заметил маленького первоклашку, который был по пояс в воде и только руками цеплялся за край льда.

(30)Тюфяк был толще и тяжелее Димки, но он шагнул на лёд. (31)Лёд слегка прогнулся, но не треснул. (32)Вероятно, у берега он был крепче.

(33)Димка Ковалёв оживился. (34)Он снова стал махать руками и кричать:
‒ Заходи справа! (35)Осторожно! (36)Не топай ножищами, а то сам…

(37)Он кричал для того, чтобы заглушить свой страх.

(38)А тюфяк шагал по льду. (39)Он не слышал криков. (40)Он видел только насмерть перепуганного малыша, который не мог выговорить ни слова.

(41)Около полыньи на льду образовалась лужа. (42)Он дошёл до края и, не раздумывая, выставил одну ногу вперёд. (43)Ботинок сразу зачерпнул воду. (44)Где-то в глубине души он понимал, что сейчас лёд может треснуть и он окажется в воде вместе с посиневшим пацаном.

(45)Но это не остановило его. (46)Он переставил вторую ногу и очутился по щиколотку в воде.

(47)Теперь Ковалёв уже не кричал и не размахивал руками, а напряжённо выжидал, что будет дальше. (48)Он видел, как тюфяк схватил малыша за руку, как стал обламываться лёд.

(49)Наконец первоклассник очутился на льду. (50)Он шёл, вцепившись окоченевшими руками в своего спасителя. (51)Зубы его стучали, а по лицу текли слёзы.

(52)Когда они вышли на берег, Ковалёв оживился.

‒ (53)Ты ноги промочил, ‒ сказал он товарищу, ‒ беги домой, а пацана я сам доведу.

(54)Тюфяк посмотрел на спасённого им паренька, перевёл взгляд на мокрые ботинки и сказал:
‒ Валяй!

(55)Ковалёв схватил за руку мокрого, перепуганного мальчишку и куда-то потащил его.

(56)На другой день в актовом зале состоялась общая линейка. (57)Тюфяк протиснулся между ребятами и встал в заднем ряду.

(58)В это время заговорил директор школы. (59)Он сказал, что вчера на реке ученик Дима Ковалёв спас первоклассника, провалившегося под лёд, и что он, директор, восторгается смелым поступком ученика.

(60)Стиснутый со всех сторон ребятами, тюфяк стоял у стенки и слушал, как все хвалят Димку Ковалёва. (61)В какую-то минуту ему хотелось сказать, что Димка врёт ‒ никого он не спасал, а просто махал руками и кричал. (62)Но от одной мысли привлечь к себе внимание ему стало стыдно. (63)В конце концов он и сам поверил, что Димка ‒ герой вчерашнего происшествия, ведь он первым заметил тонущего. (64)И когда все захлопали Димке, тюфяк захлопал тоже.

(65)Линейка кончилась. (66)Ребятам велели расходиться по классам.

(67)А когда начался урок, тюфяк взял в короткие пухлые пальцы тоненькую ручку и в тетрадке стал рисовать рыцаря…

(По Ю.Я. Яковлеву*)
* Яковлев Юрий Яковлевич (1922–1995) 
– русский советский писатель, сценарист, автор книг для подростков и юношества.

‒ (1)Я вам сейчас покажу великих мастеров, ‒ сказал Пётр Петрович.

(2)Он взял с полки альбом.

‒ (3)Попал я с фронта в Ленинград. (4)Нева во льду. (5)Метель метёт. (6)Блокада. (7)Иду я по Неве к Академии художеств. (8)Захожу в вестибюль. (9)Печурка. (10)Сидят люди, греются. (11)Худые, бледные лица. (12)Я говорю:
Хочется мне повидать своего учителя Осьмёркина. (13)Я у него до войны учился.

‒ (14)Повидать его можно. (15)Только он недавно в Эрмитаж ушёл.

‒ (16)Бросьте шутки шутить, какой тут может быть Эрмитаж! (17)Кругом голод и холод.

(18)Мне спокойно отвечают:
‒ Он очень любит великих мастеров смотреть. (19)Вы его ещё дого́ните. (20)Он медленно ходит.

(21)Догоняю его. (22)Еле-еле с палочкой идёт мой учитель по широкой набережной. (23)Снег вокруг метёт что есть силы. (24)И шарф его, помню, по ветру трепещет… (25)Вгляделся он в меня и говорит: «Петечка, ты? (26)Очень рад, что я тебя встретил. (27)Мы сейчас с тобой великих мастеров пойдём смотреть…»

(28)Пётр Петрович ходил из угла в угол.

(29)Мы рассматривали альбом с великими мастерами.

(30)Пётр Петрович говорил:
‒ Рембрандт! (31)Запомните это имя! (32)Эти руки старухи, целая жизнь человека в этих руках! (33)Такие руки мог написать только Рембрандт! (34)Его автопортрет: старик Рембрандт улыбается, прищурившись, смотрит на нас… (35)Рембрандт стар. (36)Но он помнит те времена: толпится знать Амстердама в его мастерской, гогочут и возмущаются: не нравится им, как Рембрандт их изобразил! (37)Художник видел их такими, какие они на самом деле. (38)Скандал! (39)Тычут в картину палками… (40)Он не стал свою картину исправлять, не стал… (41)Вот почему старик Рембрандт улыбается.

(42)Делакруа́! (43)Чистый цвет! (44)Романтика!.. (45)«Охота на льва», «Дерущиеся лошади», «Марокканская фантазия» ‒ несутся всадники на фоне гор… (46)Лодка в бушующем море… (47)У этого человека было солнце в голове и буря в сердце! (48)Запомните это имя!

(49)Рафаэль! (50)Гениально: линии поют… (51)Благородство, человечность, красота… (52)Кстати, сравните «Мадонну Сикстинскую» вот с этой, другого художника… (53)Всё не то! (54)Не то! (55)В том-то всё и дело… (56)Хотя и тут всё правильно нарисовано… (57)Такие сравнения полезны, они вносят ясность. (58)Ведь всё относительно, но Рафаэль ‒ вершина, а к вершине нужно стремиться!

(59)Запомните это имя! (60)Тинторе́тто! (61)Удивительно! (62)Потрясающе! (63)Когда Суриков был в Венеции, он там увидел холсты Тинторетто. «(64)Я слышу свист мантий!» ‒ воскликнул Суриков. (65)Высочайшее мастерство… (66)Всё в холсте словно движется… (67)Всё как будто просто… (68)Кажется, вот возьмёшь кисть ‒ и сам напишешь точно так же, до того всё кажется просто! (69)Написано сердцем, вот в чём дело! (70)И начинаешь верить, глядя на Тинторетто, что когда-нибудь сам возьмёшь и напишешь вот так, как захочешь… (71)Гений не подавляет. (72)Он вливает в тебя бодрость духа, это удивительно!

(73)Рублёв! (74)Запомните это имя!!!

(75)Пётр Петрович говорил откуда-то из угла комнаты, будто он говорил сам себе. (76)Некоторые слова он выкрикивал, а некоторые говорил тихо. (77)Картины были замечательные, это верно. (78)Но я не видел, чтобы пели линии. (79)Не видел, чтобы в холсте у Тинторетто что-нибудь двигалось. (80)Не мог я понять, почему один Рембрандт мог написать такие руки! (81)Алька тоже не видел этого. (82)Хотя он повторял: «Да, да!» ‒ словно он понимал всё. (83)А между тем, думал я, наверное, всё это есть там, в этих картинах. (84)И линии там, наверное, поют, и люди у Тинторетто движутся, и мантии свистят у Тинторетто… (85)Всё это, наверное, есть там, раз Пётр Петрович видит это. (86)А я не вижу…

‒ …(87)При жизни он не был известным, вот что любопытно. (88)Древнерусские мастера даже фамилий не подписали на своих работах. (89)Какое имеет значение в конце концов, кем эта работа сделана? (90)Важно, что она сделана!

(91)Когда мы с Алькой уходили, я вдруг вспомнил, что хотел спросить, что это за малые голландцы, которые оттачивали селёдочные головы… (92)Хотел спросить и не спросил.

(По В.В. Голявкину*)
* Голявкин Виктор Владимирович (1929–2001) 
– русский советский писатель, художник, иллюстратор.

(1)Когда солнце растопило чёрный зернистый снег и в воздухе почувствовался сырой и сладкий запах весенней земли, во двор вышел Геня. (2)У него от рождения было неладно с ногами, и он ходил странной, прыгающей походкой. (3)Помимо этого, у него был всегда заложен нос, и он дышал ртом. (4)Губы сохли, и их приходилось часто облизывать.

(5)Геня стоял посреди двора. (6)Первый ком земли упал в лужу рядом. (7)Геня вздрогнул: брызги грязи тяжело шлёпнулись на лицо. (8)Второй комок попал в спину, а третьего он не стал дожидаться, пустился вприпрыжку к своей двери. (9)Вдогонку, как звонкое копьё, летел самодельный стишок:
—  Генька хромой, сопли рекой!

(10)Вечером, когда Геня похрапывал во сне за зелёной ширмой, мать и бабушка долго сидели за столом.

— (11)Почему? (12)Почему они его всегда обижают?  — горьким шёпотом спросила, наконец, бабушка.

—(13)Я думаю, надо пригласить их в гости, к Гене на день рождения,  — ответила мать.

—(14)Ты с ума сошла,  — испугалась бабушка,  — это же не дети, это бандиты.

—(15)Я не вижу другого выхода,  — хмуро отозвалась мать.  — (16)Надо испечь пирог, сделать угощение и вообще устроить детский праздник.

(17)Накануне дня рождения мать сказала Гене, что у него будет праздник.

—(18)Позови из класса кого хочешь и из двора,  — предложила она.

—(19)Я никого не хочу. (20)Не надо, мама,  — попросил Геня.

—  (21)Надо,  — коротко ответила мать, и по тому, как дрогнули её брови, он понял, что ему не отвертеться.

(22)Вечером мать вышла во двор и сама пригласила ребят на завтра.

(23)Геня сидел у подоконника спиной к столу и старался не думать о том, как сейчас в его дом ворвутся шумные, весёлые и непримиримые враги… (24)Казалось, что он совершенно поглощён своим любимым занятием: складывал из газеты кораблик с парусом. (25)Он был великим мастером этого бумажного искусства. (26)Тысячи дней своей жизни Геня проводил в постели. (27)Осенние, зимние и весенние простуды он терпеливо переносил, загибая уголки и расправляя сгибы бумажных листов. (28)Геня крутил в руках недоделанный кораблик и с ужасом ждал прихода гостей.

(29)Они пришли ровно в четыре, всей гурьбой. (30)После угощения мать сказала:
—  Давайте поиграем во что-нибудь. (31)В фанты, например?

(32)Никто не знал этой игры. (33)Айтыр у подоконника крутил в руках недоделанный кораблик. (34)Мать объяснила, как играть, но оказалось, что ни у кого нет фантов. (35)Айтыр положил на стол кораблик и сказал:
—  Это будет мой фант.

(36)Геня придвинул его к себе и несколькими движениями завершил постройку.

—(37)Геня, сделай девочкам фанты,  — попросила мать и положила на стол два листа плотной бумаги. (38)Геня взял лист, мгновение подумал и сделал продольный сгиб…

(39)Головы мальчишек и девчонок склонились над столом. (40)Лодка… кораблик… кораблик с парусом… стакан… солонка… хлебница… рубашка…

(41)Он едва успевал сделать последнее движение, как готовую вещь немедленно выхватывала ожидающая рука.

—(42)И мне, и мне сделай!

(43)Все забыли и думать про фанты. (44)Геня быстрыми движениями складывал, выравнивал швы, снова складывал, загибал уголки.

(45)Ребята тянули к нему руки, и он раздавал им свои бумажные чудеса, и все улыбались, и все его благодарили.

(46)Такое чувство он испытывал только во сне. (47)Он был счастлив. (48)Он не чувствовал ни страха, ни неприязни, ни вражды. (49)Он был ничем не хуже их. (50)И даже больше того: они восхищались его чепуховым талантом, которому сам он не придавал никакого значения. (51)Он словно впервые увидел их лица – незлые.

(52)Мать мыла посуду, улыбалась и роняла слёзы в мыльную воду.

(53)Счастливый мальчик раздаривал бумажные игрушки…

(1)Каждый раз, когда приближалась осень, среди нашего окружения начинались разговоры о том, что многое в природе устроено не так, как нам бы хотелось. (2)Зима у нас, в Мещёрской стороне, длинная, затяжная, лето гораздо короче зимы, а осень проходит мгновенно и оставляет впечатление промелькнувшей за окном золотой птицы.

(3)Разговоры наши любил слушать внук лесника Ваня Малявин, любопытный мальчик лет пятнадцати. (4)Ваня часто приходил к нам в деревню из дедовской сторожки с Урженского озера. (5)Он часто приносил какие-либо дары леса: то кошёлку белых грибов, то решето поздней осенней брусники, а то прибегал просто так  — погостить у нас, послушать разговоры и почитать журнал «Вокруг света». (6)Однажды Ваня принёс маленькую, выкопанную с корнем берёзу. (7)Корни он обложил сырым мхом и обернул плотной тканью.

— (8)Зачем ты её выкопал, чудак?  — спросил Рувим.

— (9)Вы же часто говорили, что вам жалко лета,  — пробурчал Ваня.  —  (10)Вот я и выкопал вам берёзу, чтобы на всю студёную зиму вам летняя память была. (11)Оно, конечно же, весело поглядеть на зелёный лист, когда на дворе снег валит как из мешка.

(12)Мы принесли из сарая деревянную кадку, насыпали её доверху отборной землёй и пересадили в неё маленькую берёзу. (13)И вот когда в саду всё же поселилась осень, листья нашей берёзы по-прежнему оставались зелёными и живыми. (14)Она, казалось, всё молодела. (15)Мы не замечали у неё никаких признаков увядания.

(16)Как-то ночью пришёл первый заморозок. (17)Берёзы за одну эту ночь пожелтели до самых верхушек, и листья осыпа́лись с них частым и печальным дождём. (18)В натопленной комнате в доме же было тепло, сонно. (19)А в бледном свете зари стояла в кадке наша маленькая берёза, и я вдруг заметил: почти вся она за эту ночь пожелтела, и несколько лимонных листьев уже лежало на полу.

(20)Комнатная теплота не спасла берёзу! (21)Через день она облетела вся, как будто не хотела отставать от своих взрослых подруг, осыпавшихся в холодных лесах, рощах, на сырых по осени просторных полянах.

(22)Ваня Малявин, Рувим и все мы были огорчены. (23)Мы уже свыклись с мыслью, что в зимние снежные дни берёза будет зеленеть в комнатах, которые освещены белым солнцем и багровым пламенем весёлых печей. (24)Но наша последняя надежда, последняя память о лете исчезла вместе с первым зимним днём.

— (25)Это закон,  — сказал нам лесничий.  —  (26)Закон природы. (27)Деревьям необходимо сбрасывать на зиму листья. (28)Если бы деревья не сбрасывали на зиму листья, они бы погибали от многих вещей: от тяжести снега, который нарастал бы на листьях и ломал самые толстые ветки, и от того, что к осени в листве накапливалось бы много вредных для дерева солей. (29)И наконец, от того, что листья продолжали бы и среди зимы испарять влагу, а мёрзлая земля не давала бы её корням дерева, и дерево погибло бы от зимней засухи, от жажды.

(30)Тогда мы высадили нашу берёзу в сад, под забор, а её жёлтые листья собрали и засушили между страниц любимого всеми журнала «Вокруг света».

(31)Этим и кончилась наша попытка сохранить зимой память о лете, наша попытка победить законы природы…