# 16425

(1)Радушие семьи изумляло меня. (2)Оно выражалось не в каких-нибудь приветствиях, а в неистощимом хлебосольстве. (3)Приходили к Степану Васильевичу какие-то обтёрханные, молчаливые, явно голодные люди, и их без всяких расспросов усаживали вместе с семьёю за длинный, покрытый клеёнкой стол и кормили тем же, что ела семья, (а пища у неё была простая, без гурманских причуд: каша, жареная скумбрия, варёная говядина), и долго поили чаем, к которому и гости, и хозяева питали великую склонность. (4)Обычно обедали молча и даже как будто насупленно, но за чаепитием становились общительнее, и тогда возникали у них бурные споры о какой-нибудь статье Михайловского, о Льве Толстом, о народничестве.

(5)Кроме литературы, в семье Житковых любили математику, астрономию, физику. (6)Смутно вспоминаю какие-то электроприборы в кабинете у Степана Васильевича. (7)Помню составленные им учебники по математике; они кипой лежали у него в кабинете – очевидно, авторские экземпляры, присланные ему петербургским издателем.

(8)Очень удивляли меня отношения, существовавшие между Степаном Васильевичем и его сыном Борисом, то были отношения двух взрослых, равноправных людей. (9)Борису была предоставлена полная воля, он делал что вздумается – так велико было убеждение родителей, что он не употребит их доверия во зло. (10)И действительно, он сам говорил мне, что не солгал им ни разу ни в чём. (11)Говоря об отце даже с матерью, даже с сёстрами, он называл его Степаном Васильевичем. (12)Свою мать и в глаза и за глаза всегда именовал Татьяной Павловной. (13)Раньше я никогда не видывал подобной семьи и лишь потом, через несколько лет, убедился, что, в сущности, то была очень типичная для того времени русская интеллигентская трудовая семья, каких было немало в столицах и больших городах – в Саратове, Киеве, Нижнем, Казани, – щепетильно честная, чуждая какой бы то ни было фальши, строгая ко всякой неправде. (14)В ней не было ни тени того, что тогда называли мещанством, и этим она была непохожа на все прочие семьи, которые довелось мне в ту пору узнать. (15)Живо помню, с каким восхищением я, тринадцатилетний мальчишка, впитывал в себя её атмосферу.

(По К. Чуковскому)