ВПР8: текст Нагибина Ю.
(1)Любовь к поэзии пришла далеко не сразу. (2)Я свободно читать начал с семи лет, но стихов среди моего чтения не было вплоть до юности. (3)Я не любил басен Крылова лишь за то, что они в стихах. (4)Мать, огорчённая моей глухотой к поэзии, пыталась «внедрить» в меня стихотворение Пушкина «Анчар». (5)Но добилась лишь одного: я надолго возненавидел это великое стихотворение. (6)То же самое произошло позже с лермонтовским «Ангелом». (7)Позже мой отчим, превосходно знавший поэзию, сумел пробудить мою душу футболиста и книгочея, странного трезвого мечтателя, для звуков сладких и молитв.
(8)Мне кажется, что если взяться за человека с детства, то его можно научить в искусстве чему угодно, даже тому, к чему он органически не способен. (9)У меня начисто нет слуха, но в раннем детстве, наверное, из-за того, что в углу комнаты рассыхался и умирал старый рояль весьма благородной фирмы, меня начали учить музыке. (10)И через какое-то время я освоил гаммы и перешёл к упражнениям Черни. (11)Я потом всё-таки избавился от враждебного занятия, но какое-то ощущение музыки у меня появилось, и в дальнейшем я развил его.
(12)С поэзией всё было сложнее, но и проще. (13)Надо было дозреть самому. (14)В детстве и отрочестве следовало оставить меня в покое, зато позже настойчивость отчима, донимающего меня прекрасными стихами, принесла плоды. (15)Если б сейчас мне предстояло выбрать трёх поэтических спутников, я взял бы Пушкина, Тютчева и Мандельштама. (16)До Пушкина я дорос, уже пройдя влюбленность в Лермонтова, Блока, Цветаеву. (17)Это странно, ведь Пушкина мы узнаём чуть ли не с первым проблеском сознания. (18)«Сказка о царе Салтане» и «Золотой петушок» входят в круг нашего первого чтения. (19)Но, лишь пройдя наполовину жизни путь, понял, что нет для меня никого любимей, ближе и нужней Пушкина. (20)Но надо созреть и домучиться до пушкинской простоты.
(По Ю. Нагибину)