# 10233

(1)Было это в 1944 году, накануне освобождения Пушкинских гор от фашистов. (2)На передовую прибыли профессора-пушкинисты. (3)Подполковник представил бойцам гостей и сказал: «А сейчас слово о Пушкине произнесёт Дмитрий Дмитриевич Благой». (4)И в центре батареи появился высокий человек в очках с толстыми стёклами, чтобы начать первую в своей жизни лекцию на артиллерийской позиции. (5)Благой смущённо улыбался, оглядывая собравшихся близорукими глазами. (6)Всем было понятно волнение профессора. (7)Что-то необыкновенное было в том, как под этим светлым мартовским небом, в напряжённой тишине, которая могла ежеминутно разрушиться, где огонь мог возобладать над словом, собрались батарейцы послушать лекцию о поэте – без отрыва от своих орудий.

(8)Направляясь к вам, - начал Дмитрий Дмитриевич, - мы проезжали разрушенный Новоржев и увидели на одной из развалин надпись: «АД!» (9)Мы даже не очень ей удивились, так ужасна была открывшаяся нам картина. (10)Но потом нам объяснили, что это был обломок стеклянной таблички «Детский сад». (11)Представляете, как это страшно? (12)В ад хотят превратить нашу землю. (13)Враги задумали растоптать всё: наши сады и нашу поэзию. (14)Но Пушкина, как и Россию, уничтожить нельзя. (15)Гоголь сказал об Александре Сергеевиче: «В нём русская природа, русская душа, русский язык отразились в такой же чистоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла». (16)Вслушайтесь в эти слова, и вы осознаете всю их неоспоримость.

(17)Профессор говорил всё взволнованней. (18)Он перешёл к рассказу о пушкинском наследии. (19)И оказалось, что аудитория, собравшаяся на артиллерийской позиции, так же восприимчива и чутка, как та, к которой он обращался в университете. (20)А необычность обстановки лишь усиливала приподнятую настроенность лектора и слушателей. (21)И батарейцы чувствовали себя причастными к жизни великого поэта, соучастниками того, что было здесь когда-то. (22)Всё окружающее становилось своим.

(По Я. Хелемскому)